 |
Тяжелый выбор между интересами своего народа и своей страны сделал глава аргентинского МИДа Эктор Тимерман. На днях политик отказался от членства в аргентинской еврейской организации AMIA. Причиной стало несогласие с позицией ее руководства в отношении расследования теракта 1994 года в здании общинного центра AMIA в Буэнос-Айресе, когда погибли 85 человек и более 300 были ранены. |
Со следствием по этому делу связана и загадочная смерть в январе этого года прокурора Альберто Нисмана (тоже, кстати, еврея), заявлявшего, что фургон со взрывчаткой, взорвавшийся перед еврейским центром 18 июля 1994 года, наняли иранские чиновники, а за рулем автомобиля был смертник из «Хизбаллы».
Прокуратура Аргентины еще в 2006 году официально обвинила Тегеран в организации кровавого преступления, но следствие спустили на тормозах, а в 2013-м неожиданно для всех Буэнос-Айрес подписал с Ираном соглашение о совместном расследовании этого теракта, что вызвало резкий протест со стороны еврейской общины. Прокурор Нисман утверждал, что за столь странной сменой курса стоят секретные переговоры с Исламской республикой о сокрытии ее роли в теракте в обмен на иранские нефть и оружие. Более того, он обвинил в этом президента страны Кристину Киршнер и министра иностранных дел Тимермана. Как в плохом кино, за день до слушаний в Конгрессе, где прокурор собирался предъявить доказательства причастности первых лиц страны к грязной сделке, его нашли мертвым в своем доме.
Сейчас первому в истории страны еврею — министру иностранных дел — ничего не остается, как дистанцироваться от общины, заявляя, что «обструкционистская позиция» AMIA препятствует расследованию и противоречит национальным интересам.
История печальная, учитывая, что Тимерман — не последний человек в еврейской общине, в прошлом правозащитник и известный журналист, писавший для New York Times и Newsweek. Евреи Аргентины хорошо помнят и его отца — уроженца городка Бар, что под Винницей, — Якобо Тимермана, в молодости — члена «Ха-шомер ха-цаир», позднее — главного редактора ведущих аргентинских СМИ. В 1970-х Тимерман-старший становится одним из яростных критиков режима военной хунты, за что был арестован в 1977-м, брошен в одиночную камеру и подвергнут пыткам током и избиениям. Любопытно, что одним из обвинений против журналиста была… попытка создания на территории Патагонии независимого еврейского государства Андиния. В 1979-м Якобо не без помощи Израиля освободили, после чего он бежал в Тель-Авив, откуда три года спустя, резко раскритиковав Ливанскую войну, перебрался в США. Эктор признает, что соплеменники неоднозначно относятся к отцу — ведь своим открытым сопротивлением режиму тот подставлял общину перед хунтой. Какой контраст с беспозвоночным поведением сына, считающего, что Израиль своими действиями «вооружает антисемитов, утверждающих, что евреи диаспоры нелояльны к странам своего проживания».
Самого Тимермана-младшего в нелояльности не обвинишь. Возможно, пепел 85-ти погребенных под обломками AMIA и должен стучать в его сердце, но, видимо, в данном случае — ничего личного. Just business.
Максим Суханов
